Со вчерашнего дня стражниц не стало больше. Постучал по двери калитки, сообщил, что меня ждёт Верховная жрица Главного храма предков. Меня тут же впустили, не попытались ни убить, ни задержать.

Хранительницу увидел около меллорна. Та казалась такой же неподвижной, как и ствол Старшего дерева предков. Она не выказала недовольства моим опозданием. Указала мне на пять холщовых сумок, что стояли у её ног. Сообщила, что выполнила свою часть договора; спросила, когда я покину остров.

— Утром, — ответил я.

Порадовался, что не пришлось самому обшаривать храм. Без денег я бы не ушёл: не ехать же на материк с полупустыми карманами. Перенёс увесистые сумки с золотом в эльфийское жилище; оставил монеты там: никуда они из моего недостроенного дома не денутся.

На рассвете мы с Васелеидой выехали из Бригдата. В Оргону. Как я и обещал меллорну.

А ещё три дня спустя я стоял на палубе корабля и смотрел на всё отдалявшийся берег Кординии. Не ощущал ни грусти, ни волнения. С нетерпением ждал начала новых приключений.

По мнению капитанши нашего судна, от порта Оргоны до берегов Ягвары мы должны были добраться за десять суток. Но погода опровергла её слова. Воцарившийся на море во второй день нашего путешествия штиль увеличил срок моего пребывания на корабле в полтора раза.

Чтобы не скучать, решил вновь изучить схему того заклинания, что при «удочерении» бросил в меня меллорн. Попытался понять, что именно дерево подразумевало, когда говорило, что собиралось сделать из меня воительницу.

Выудил из памяти отпечаток ауры Варлаи Силаевой, прошёлся «сканом» по симпатичной капитанше нашего корабля. Сравнил схему их энергетических каналов с рисунком ауры Васелеиды.

В целом, жгутики каналов у женщин имели схожее расположение. Неразвитые, явно принадлежавшие нетренированным одарённым.

Нашёл и отличия. Рядом с резервуарами, где плескался основной объём энергии, у Варлаи и у Васи я увидел схожие энергетические наросты.

Приблизил их, сразу сообразил, что они мне напомнили: подвешенные в полной готовности заклинания. У Силаевой заметил пять плетений, у Васелеиды — три.

У капитанши ничего подобного не обнаружил.

Сумел распознать плетения. Все три конструкции слуги рода Силаевых выглядели упрощённой, недоработанной версией «древесной коры» — того самого заклинания, что применяла Вася в схватке с Сомовой.

А вот у Варлаи «корой» оказались только четыре заготовленные конструкции. Пятая походила на «воздушный кулак». Не «ледяной шип», как я предположил сперва.

Попросил Васелеиду активировать защиту.

Ты выполнила моё распоряжение.

Один из сгустков энергии на моих глазах сорвался с поверхности резервуара маны — сработало заклинание. На его месте уже к вечеру появился новый нарост, поначалу едва заметный. Плетение восстановилось полностью лишь на третий день.

Пригодился в пути и Рослин альбом.

Первые пару дней я заучивал новые мелодии, спрятавшись в своей каюте. Терзал струны карауки, мурлыкал сочинённые Ильсинией Силаевой приторные слёзовыжимательные стихи. Когда от слащавых строк становилось совсем тошно, разбавлял концертную программу орочьими маршами.

Вася слушала моё бренчание, затаившись на деревянном стуле в углу каюты. Молчала и, как мне кажется, даже дышала через раз — боялась мне помешать. Смотрела на меня с обожанием и восхищением. Но не с томлением и вожделением, как та же Рослевалда. А как положено преданной слуге… и поклоннице моего гения.

На третий день путешествия капитанша попросила меня выступить в кают-компании.

Я немного поломался для приличия, но позволил себя уговорить.

Концерт имел несомненный успех.

День спустя я повторил его, но уже на палубе, в присутствии большей части женского экипажа корабля. Заметил, что многие морячки мне подпевали — явно давно и хорошо знали слова. Барелла не обманула: песни Ильсинии Силаевой действительно ушли в народ.

Я увидел на лицах морячек искреннюю печаль, когда спустя полтора десятка дней пребывания на судне мы с Васелеидой спускались в шлюпку (та доставила нас в небольшой портовый посёлок — корабль последовал дальше).

Женщины махали нам вслед руками.

Не удержалась от скупого взмаха рукой и хмурая капитанша.

В маленьком посёлке с говорящим названием Ой нам предстояло провести два дня — именно через столько с центральной площади города отправлялся в столицу королевства дилижанс. Наши попытки нанять или даже купить в посёлке карету не увенчались успехом: таковых здесь попросту не оказалось.

Сидеть три дня на крестьянской телеге, трястись в ней по едва различимой в степи дороге я не захотел. Не решился и освоить верховую езду: помнил по прошлым жизням к чему приведут первые попытки приучить тело сидеть в седле. Решил, что подожду прибытие местного общественного транспорта в поселковом трактире.

К слову, трактир в Ой оказался вполне приличным. Не без недостатков, конечно. Но те показались мне вполне простительными, с учётом того, что гостиница с харчевней находилась в рыбацком поселении на слабозаселённой окраине королевства.

Главной достопримечательностью Ой была та самая площадь, куда раз в пять дней прибывал дилижанс из столицы. Она же — плац, где с рассвета и до обеда маршировали солдатки расквартированной в посёлке военной части. Офицерши этой части оказались основными постоялицами поселкового трактира; занимали половину комнат на втором этаже, где поселились и мы с Васей.

Они же составили львиную долю публики, которой посчастливилось послушать моё первое выступление на земле королевства.

Глава 40

Я не захотел первый вечер в посёлке Ой провести в пропахшей полынью комнате. За пятнадцать дней, прожитых на корабле, тесные помещения мне надоели. К тому же, влекли к себе громкие женские голоса, что доносились с первого этажа: там явно собралась весёлая компания.

Я заглянул в комнату Васелеиды, предупредил слугу о том, что спущусь в ресторан. Та меня не отговаривала. Быстро собралась и поспешила следом за мной, не поленившись прихватить с собой меч — свой я в ресторан решил не брать.

Именно сопровождение в виде вооружённой Васи и привлекло ко мне внимание гулявшей в ресторане публики. Офицерши оценивающе просканировали взглядами мою слугу, присмотрелись к её оружию. Лишь после этого соизволили уставиться на меня.

Я не стал дожидаться, пока подвыпившие вояки решатся проверить мою спутницу на вшивость. Именно такое желание заметил в их пьяно поблёскивавших глазах. К тому же, я соскучился по широким жестам — благодаря странному меллорну теперь мог себе их позволить.

Продефилировал к барной стойке, жестом подманил к себе щекастую барменшу.

— Госпожи офицерши сегодня пьют за мой счёт, — сказал я. — До самого утра. Столько, сколько захотят.

Говорил громко, чтобы меня услышали в зале.

Вояки расслышали мои слова, притихли, наблюдали за сценкой у стойки. Но не спешили радоваться.

— Очень щедрый жест, льера, — сказала барменша. — Но… позвольте вас предостеречь: льеры офицерши предпочитают… качественные напитки.

Бросил на столешницу тяжёлый кошель.

— Не льера, а льер, — сказал я.

Продолжал вещать в повышенном тоне, чтобы донести свои слова до тех, кто сидел за столиками в ресторане.

— Боярин Кир Силаев с острова Кординия.

«С острова колдуний!» — раздались в зале шепотки.

Барменша сцапала со стойки мешочек с деньгами. Распустила горловину, заглянула внутрь. Её брови от удивления взлетели едва ли не к темени. Она приоткрыла рот, точно собиралась воскликнуть… сдержалась. В её глазах я различил отблески жёлтого металла.

Реакция работницы трактира произвела на офицерш должное впечатление. Они восторженно взревели. Загрохотали стаканами и кружками. Замахали руками, подзывая разносчиц. Волна народной любви, нахлынувшая из зала, накрыла меня с головой.