Он швырнул карты на песок:
— Белозор, но как⁈ Это снова — твое русское колдовство? — Стивен похлопал по нагрудному карману в поисках сигарет, потом понял, что их там нет и снял очки, чтобы протереть — в который раз.
— Колдовства не существует, а? Мистики нет, правда? Или как? — нечего картам было делать в песке, так что я сдул с них песчинки и сунул обратно в колоду.
— Черт… Я должен понять, как это работает… Давай еще! — похоже, я зацепил его.
— Давай. Бери три карты… Ага… Вот так, посмотри на них, а потом скажи — где тут твое вчера, где тут сегодня, а где — завтра, которое тебя ждет.
— Фак! — сказал Стив, ошеломленно глядя на картонки в своих руках. — Это фантастика. Хочешь, расскажу тебе, что тут у меня? Может, я что-то не так понял, а? Поможешь разобраться?
Конечно, я хотел. И конечно, я помог. Мы просидели с картами еще около получаса, а потом будущий американский писатель №1 встрепенулся:
— Я ведь не за тем пришел! Я тебе сам кое-что объяснить хотел… О сути наших посиделок на этом сраном острове. Но ты может быть и сам догадался? В конце концов, если ты и вправду обладаешь какими-то способностями…
— Давай, Стив, говори. Мне будет интересно послушать именно тебя!
Интересно получилось: за несколько дней, проведенных на Исла де Мона, я, конечно, не стал говорить по-английски чисто. Но — потолок пробил, трепался смело, используя имеющийся словарный запас, и в голове своей уже не переводил английские слова в русские, усваивая смысл сразу. Я понял это только сейчас, когда Стивен рассказывал мне о масонах, рептилоидах и мировом правительстве… То есть, не о них, конечно, а о трендах, брендах, мейнстримах, хитах и топах. Понятное дело, сейчас они назывались по-другому, но суть от этого не менялась.
Короче, это была контекстная реклама внутри книг. В двадцать первом веке она стала обыденностью для кинематографа: напитки, одежда, машины известных брендов мелькали в голливудских фильмах, представленные усилиями режиссеров и операторов в самом выгодном свете. Да и не только Голливуд этим грешил: русское кино тоже частенько пользовалось этим костылем для обеспечения финансирования… Чего только стоит реклама кофейного бренда в экранизации самого известного романа Сергея Лукьяненко?
Весь так называемый форум на самом деле был построен вокруг этой темы. Известные бренды, компании, корпорации связывались через своих представителей с литературными агентами и издательствами, а те, в свою очередь, договаривались с писателями. Например — главный герой пьет пиво в баре. Почему бы не вставить туда название конкретной марки? Или даже не марки: к примеру, если написать, что бутылка с хорошо узнаваемой красной звездой на этикетке с грохотом расколась о голову рыжего ублюдка с кривым носом… Или о том, как герой скучает по вкусу чизбургера всё время, пока пребывает в загранкомандировке по убийству туземцев. Вроде ничего не значащая деталь, даже оживляет повествование — мол, на привале с друзьями он рассуждает про упаковку, про хрустящую бумагу, про запах и соус, и сочную котлету, а соратники шлют его нахер, мол не травил бы душу, тут мы одну кашу из маниоки топчем. Ну, и так далее.
Оказывается, в этой сфере крутились бешеные деньги. Деньги — и влияние. Интересанты — все эти холеные бородатые дяди и ухоженные дамочки — на деле, а не на словах могли помочь в продвижении книги. И не только книги!
— Как думаешь, кто решает — какие песни будут в чартах на радио, какой фильм возьмет «Оскар», какую книгу назовут бестселлером и вручат премию? — Стивен говорил задумчиво, как будто размышлял вслух, ничего не утверждая. — Я не отрицаю таланта многих режиссеров, взявших «Оскар». Не спорю с тем, что «Хьюго» и «Небьюла» порой присуждается действительно хорошо написанным книжкам, но… Знаешь, что действительно страшно?.. Я написал книгу про подростка, который принес в школу револьвер. И всё плохо кончилось там, в этой книге. Ее издали в семьдесят седьмом, хотя закончил я ее гораздо раньше. Черт возьми, после этого произошли случаи массовых расстрелов в школах, и у тех, кто это сделал находили мои книги. Я попросил издательства изъять роман из продажи, перестать продавать… И они сделали это, перестали продавать. Но перед этим они задрали цены и распродали все те десятки тысяч, что были уже изданы, и получили сумасшедшие прибыли. И я задумался — а что, если?..
— При трехстах процентах прибыли нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал, хотя бы и под страхом виселицы, — сказал я по-русски, а потом попробовал донести смысл фразы на английском.
— Это Маркс сказал? Первый коммунист? — Стив потер лицо ладонями.
— Нет, почему же? Это сказал Томас Даннинг, известный американский аболиционист и противник работорговли.
— Фак! — помотал головой Стив. — Мне перестает нравится этот форум. Знаешь, ведь в Советском Союзе нет наших корпораций. Да, они мечтают зайти на рынок Восточной Европы, но это вряд ли получится — даже мода на джинсы стала у вас спадать, да? Русские носят эти чудовищные шаровары с карманами, вот как у тебя…
Вдруг в его глазах промелькнула божественная искра озарения:
— Штаны! «Бьелозоры», да? Это твоим именем названы штаны? О-о-о-о, значит я прав. «Левис», «Ранглер» и «Ли» попытаются или подкупить тебя, или убить! Ходят слухи, что ваш Машеров собирается приоткрыть советский рынок для зарубежных товаров, а джинсовые короли уже остались с носом!
— Мы о джинсах говорим, Стив?
— Нет, черт возьми, не о джинсах! К тебе, Белозор, точно подкатят с нескромным вопросом про политику. Они захотят, чтобы ты в своих книгах толкал их повестку, я тебе точно говорю. Ты ведь этот, как его… Главный критик коммунистической партократии! К тому же ты пишешь про будущее…
— Я, знаешь ли, и по транснациональным корпорациям прохожусь будь здоров! По американским — не меньше прочих…
— Плевать. Ну, например, они могут попросить тебя… Порекомендовать тебе вставить в книгу какое-нибудь американское Сопротивление, которое под звездно-полосатым флагом сражается с киборгами, например… Что-то в этом духе, не важно. Они посулят тебе золотые горы, или будут шантажировать, вот увидишь.
Он что, смотрел «Терминатор»? Или «Терминатор» еще не вышел? В его словах было дохрена резона: не знаю что там с книжками, но даже в космической фантастике, которую снимали в следующие тридцать лет, у землян на шевронах красовался тот самый звездно-полосатый флаг.
— «We’re all living in Amerika!» — пропел я, цитируя гениальный немецкий коллектив, про который никто еще и слыхом не слыхивал. — Ну что ж, пусть предлагают. Я выслушаю их предложения.
— Нет, Белозор, ты не понимаешь… Это такие серьезные парни, от предложений которых не отказываются, — он печально покачал головой.
Я улыбнулся так широко, как только мог:
— Нет, Стив, это ты не понимаешь. Знаешь, в чем разница между нами?
— Ну, удиви меня?
— Разница между нами в том, что у меня есть альтернатива — еще одни парни, не менее серьезные. Ты забыл, что я играю за другую команду, да?
В этот момент я был чертовски рад, что в этой, новой реальности альтернатива у меня действительно была. Она была у всех, у всего мира. Просто весь мир пока об этом не догадывался.
Глава 22, в которой капитал готов на преступление
— Давайте вы дождетесь тридцатого, лучше даже — тридцать первого июля, а потом решите — стоит ли разговаривать со мной в таком тоне далее. Деньги — это хорошо, я люблю деньги. Потому и предлагаю вам приемлемый вариант: моя доля составит сорок процентов чистой прибыли с продаж. Расходы на печать и полиграфию, транспортные и прочие издержки оставим в покое, я в это не лезу. Кстати — отличный шанс обдурить меня, пользуйтесь. Но сначала — дождитесь конца июля… — я выпятил подбородок и почесал отросшую щетину, демонстрируя нежелание вести диалог.
Эти двое то ли изначально решили на меня наехать, то ли у них в принципе была такая манера ведения дел. В любом случае — у нас в Дубровице они бы с такими заходами уже огребли по роже, наверняка. Бородач из Random House пришел на встречу с группой поддержки, и, кажется, зря. С ним мы еще худо-бедно могли бы вести дела. А вот франтоватый спортивный джентльмен лет тридцати вести себя явно не умел. Курил прямо в помещении, выдыхая смрад мне в лицо, не снимал темные очки и вообще — чувствовал себя хозяином положения. Его волевой подбородок с ямочкой посередине был покрыт капельками пота, темные волосы гладко зачесаня назад, тенниска на волосатой груди расстегнута на две пуговицы из трех. Красавец-мужчина!