— Мама! — сказала она.

Одарила мать взглядом исподлобья.

Боярыня вздохнула. Кивнула.

— Помню, помню, — сказала она.

Повернулась ко мне. Замешкалась. Кашлянула.

— Во-первых, — продолжила она, — я хотела бы извиниться перед вами, Кира, за своё вчерашнее грубое и бесцеремонное поведение. Простите меня: была неправа. Вы должны понять: я переживала за Алаину. Не знала: кому могу доверять — кому нет.

Посмотрела на дочь.

Та кивнула головой, повеселела.

— А во-вторых, хочу поблагодарить вас за то, что присмотрели за моей девочкой, когда она в этом нуждалась. Вы нас очень выручили, Кира. К тому же… Алаина успела привязаться к вам. Моя дочь разбирается в людях — думаю, вы уже и сами это поняли. Должно быть, вы очень хороший человек — иначе бы она не вспоминала о вас так часто. Сегодня сказала даже, что не может уснуть из-за того, что вас нет рядом. Это мне о многом говорит, Кира. Я умею ценить людей. Потому, в качестве благодарности, хочу предложить вам официально стать слугой боярского рода Силаевых.

Для любой простолюдинки такое предложение — предел мечтаний, сколько бы они не называли себя свободными людьми. В этом я не сомневался. Но в мои планы оно не входило.

Чтобы повременить с ответом, я сходил к барной стойке, достал из закромов хозяйки кафе бутылку вина. Та прятала её, точно великую драгоценность. Откупорил её, плеснул красноватую жидкость в два стакана.

— Щедрое предложение, — сказал я.

Увидел на лице боярыни ухмылку.

— Но вы от него отказываетесь, — сказала Варлая. — Я правильно вас поняла, Кира?

— Да… — сказал я.

Развёл руками.

— Простите, госпожа Силаева. Я не могу сейчас поступать на чью-то службу. Я очень уважаю и вас, и ваш род. Но… мне нужно разобраться с собственными… делами. Наверняка потом я пожалею о своем отказе. Простите.

Ухмылка боярыни стала шире.

— Значит, я в тебе не ошиблась, — сказала Силаева.

Она взяла со стола стакан, залпом опустошила его. Закашляла, скривила рожу.

Я тоже попробовал вино. Отодвинул бутылку в сторону.

— Какую технику вы вчера использовали, девушка? — спросила боярыня. — В миг обезвредили меня и моих воительниц! Ведь это была боевая техника, мне не показалось? Никогда не сталкивалась с подобной. Не представляла, что такие бывают. Вы меня удивили.

Силаева вдруг умолкла, пораженная собственной догадкой.

— Или это был Дар? — спросила она. — Мать моя женщина! Как же я не поняла сразу?! Для обычной боевой техники это было слишком… сильно. Ты благородная! Вот в чём дело!

Боярыня потянулась за бутылкой, налила себе полстакана. Выпила — понюхала костяшку пальца. Крякнула.

— Ты из какого рода, Кира? Кто твоя мать? Дар сильный, любопытный… но чей? Я знаю возможности всех боярских родов. Нынешние. Но это… что-то новенькое. Или позабытое?.. Я о подобном, кажется, слышала! Ты из тех, кто перебрался на материк? Точно! Бектеевы?! Нет, там не то… Погоди-ка… Рагнаветовы? Мне рассказывала об их Даре бабка. Ей довелось испробовать его на собственной шкуре — так и не оклемалась полностью старая: до смерти ногу подволакивала.

Силаева следила за моей реакцией.

— Или тоже не то? — спросила она.

— Мама! — напомнила о себе Мышка.

— Подожди, доча. Ты не понимаешь…

Мелкая топнула ногой. Тряхнула кудрями.

Со мной она так себя не вела.

— Мама! — сказала боярышня. — Прекрати! Кира сама тебе обо всём расскажет. Когда захочет. Правда, Кира?

Мне пришлось с ней согласиться.

— Видите ли в чём дело, госпожа Силаева, — сказал я. — Всё что вы говорили… все ваши предположения о моём происхождении я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Потому что не представляю, кто я. Всё, что о себе помню, случилось в последние тридцать дней. Помню берег реки рядом с Мужской крепостью. Это неподалёку от Оргона. Всё, что знаю о своём прошлом — имя и возраст: пятнадцать лет. Больше ничего — точно и не было меня никогда. Ни имени матери… — ничего.

— Кира! Почему ты мне об этом не рассказывала?

Я усмехнулся.

— Потому что ничего о себе не помню, Мышка. Несколько дней жизни на берегу местной реки — небогатые воспоминания. Поспрашивайте горожанок, госпожа: меня там многие видели. Потом выяснилось, что я умею неплохо драться. И ещё… делать чудеса. Ну, вы видели вчера, госпожа. Они у меня иногда получаются — легко, словно делаю их с рождения. Мне посоветовали найти работу в городе; сказали, что мои умения тут пригодятся. С тех пор я здесь. В кафе и живу.

Обвёл рукой зал.

— Кое-кто, как и вы, госпожа Силаева, считает, что я из благородных. Другие говорят, что я наверняка слуга боярского рода. Не помню. Может быть и слуга. Даже наверняка. Потому я и не могу поклясться в верности вам и вашей фамилии: вполне возможно, что моя присяга уже дана кому-то другому.

Мелкая стала рядом со мной. Напротив матери. Положила мне на плечо ладошку.

— Вот видишь, мама? — сказала она. — Кира хорошая. Правда-преправда! Такая же, как ты или Росля. Лучше тёти Меркулы. И даже лучше тёти Кишины.

— Вы позволите? — сказала боярыня.

Взяла мою руку, развернула ладонью к свету.

— Не похоже, чтобы вы раньше упражнялись с оружием, Кира. Руку мечницы я не спутаю ни с какой другой. Сомневаюсь, что вы были слугой рода, девушка. Уж точно не воительницей.

Коснулась моей руки пальцем.

— Но и на простолюдинку вы не похожи, — продолжила Силаева. — Кожа гладкая, не как у крестьянки. Такие ладони бывают у маленьких детишек. Простите, если обидела. Кем бы вы ни были раньше, Кира — физическим трудом не занимались. Хотя рука у вас крепкая. Интересно. Я бы даже сказала: она очень сильная. Меч для такой — в самый раз. Явно не обошлось без укрепляющих техник.

Мелкая шаркнула ногой, привлекая к себе внимание.

— Я хочу, чтобы Кира осталась с нами, — сказала она. — Мама, попроси её!

Мышка наклонила голову, посмотрела на мать из-под бровей.

— Пожалуйста, — сказала она.

Мы с боярыней переглянулись.

Потянулись к стаканам.

Выпили.

Первой заговорила Силаева.

— Э… Кира, — сказала она. — Не сочтите за бестактность. Э… Позвольте мне полюбопытствовать. Какие у вас планы? На ближайшие дни. Буквально на завтра.

— Конечно, госпожа Силаева, — сказал я. — Нет никакого секрета. Я хочу завтра получить от хозяйки кафе расчёт. И ещё утром покину Оргону. Отправлюсь в столицу. Быть может, там узнаю о себе хоть что-то. Или моё лицо кому-то покажется знакомым, и мне подскажут, где искать родственниц. Чувствую, что в Оргоне я ничего не узнаю о своём прошлом. В этом кафе мне не место. Не хочу здесь задерживаться.

— Так вы поедете в Бригдат? — сказала боярыня.

Улыбнулась, словно услышала хорошую новость.

А Мышка захлопала в ладоши и воскликнула:

— Ура! Мама! Кира поедет вместе с нами!

Глава 7

Боярыня Силаева сообщила мне, что завтра они с Алаиной тоже отправятся в столицу. Собирались выехать на рассвете. Но могут и позже: летние солнцепёки уже позади.

Вечером боярыня примчалась из Бригдата в Оргону верхом. Но обратно в столицу они с дочерью поедут с комфортом. Для боярышни Варлая арендовала экипаж: не слишком роскошный, но с мягкими рессорами и удобными диванами. А главное — надёжный.

Мелкая заявила, что они дождутся, пока я улажу дела в кафе. Без меня не уедут. Заставила мать подтвердить её слова, а меня вынудила пообещать, что в пути до столицы я составлю ей компанию.

— Будет весело, Кира!

Я и не думал возражать. Расспросов боярыни не боялся. Собственным средством передвижения пока не обзавёлся. А для того, чтобы решить вопросы с хозяйкой кафе, в личной встрече с той я не нуждался.

Потому заявил, что с удовольствием прокачусь в столь приятном обществе. Что выехать на рассвете — отличная идея. И что к тому времени я непременно улажу все свои дела в Оргоне.

Остаток ночи я дремал у печки. Все нужные в дороге вещи ещё с вечера нашли своё место в моей сумке.