Я обещал им такси, а Сивоконя мы отправили домой первого — ему еще предстояло огрести от жены. Парни всё никак не могли угомониться, всё обсуждали мировую повестку — каждый со своей колокольни.
Наконец у Дома Быта нашелся одинокий таксист. Он сразу напрягся, увидев трех выпивших молодых людей, а потом расслабился — это был какой-то то ли сват, то ли кум дяди Тимоховой матери, ну, как обычно в провинции оно и бывает.
— Ну, давайте, развезу вас! — согласился он.
— Давай, Гера, садись! — замахали руками парни, пристроившиеся на заднем сидении.
— Нет, ребята, не надо меня развозить! Меня и так развезло!
— Гера! Блинда-а-аж! — погрозил мне пальцем Сапун.
— Всё, шеф, на тебя вся надежда! — обратился к водителю я, — Ты уж их доставь куда надо. Пятерки хватит?
— Хватит! — кивнул то ли сват, то ли кум, а я недобрым словом помянул Минск, тамошние расценки и Николая лично.
Такси зафырчало мотором и укатило, а я вдохнул полной грудью сырой воздух и зашлепал по лужам домой, пытаясь переварить всё услышанное за банкой медового самогона. Пьяные речи трех разновозрастных пацанов — не лучшее руководство к действию, но за неимением гербовой пишут на простой, верно? Мужики наверняка забудут половину из сказанного, но я-то нет! Идея с пожертвованием на Дворец спорта меня захватила целиком и полностью, но как реализовать ее — я не знал.
Совершенно точно было ясно одно: нельзя действовать напрямую. Сам Гера Белозор не может прийти и сказать: я опять нашел клад, возьмите мои двадцать пять процентов на строительство спорткомплекса! Значит — нужно было все-таки работать с Тимохом. Но мог ли я ему доверять? Это был очень хороший вопрос, и ответ на него я мог попытаться найти, всё-таки скормив Сапуну и его команде местоположение немецкого укрепрайона и того самого блиндажа.
Глава 18, в которой сова снова принимается за дело
Долгая прогулка — это то, что доктор прописал после феерической пьянки. Главное — держать себя под контролем, не шататься и не мешать жить окружающим людям. Именно поэтому я шел закоулками и проулками, наплевав на хор дворовых псин, которые считали своим долгом обгавкать меня из-за заборов. Настоящим счастьем были колонки — можно было остановиться, надавить на рычаг, наклониться, напиться студеной воды и умыть лицо — освежиться.
Трезвеющим своим мозгом я понимал, что распивать спиртные напитки посреди рабочей недели — идея совершенно идиотская. И завтра мне наверняка предстояло тяжелое утро! Утешало лишь одно — мы рано начали и возможность выспаться у меня была. По крайней мере, я на это надеялся. Меня ждал оконченный ремонт, теплый санузел, чистая постель... Эти мысли, безусловно, грели. А вот идея о том, что нужно всё это бросить и переезжать в Минск с его суетой, огромными домами-человейниками и небом, в котором не видно звезд — это меня коробило.
Но Тася! Тася — это меняло всё. В конце концов, можно было приобрести под Минском какой-нибудь дачный домик и оборудовать там всё с нуля. Это ведь в нашей мужской натуре — ломать и строить заново, так говорил Анатольич? Если весь смысл моего путешествия сквозь время и был в том, чтобы найти эту женщину — что ж, оно определенно того стоило...
Я миновал железную дорогу с ее ярким светом фонарей и деловитыми путейцами, которые косились на меня неодобрительно, обогнул окраины промзоны, проломился сквозь заросли хмызняка и прошел мрачными дорогами заброшенных складов и гаражей еще довоенной постройки.
Слободка встретила меня привычным шелестом листвы, запахами реки, тусклым светом окон, который пробивался сквозь закрытые ставни. А как же? Осень на дворе, и каждый вечер народ ставни закрывал на крючочки, а каждое утро — открывал. И так — до весны.
А вот калитка, ведущая в мои владения, насторожила. Она была приоткрыта! Даже если Пантелевна решила воспользоваться баней — она бы всё равно закрыла щеколду. Есть такая привычка у жителей частного сектора и тем более — людей деревенских. Потому как заберется коза чужая в огород, или псина с цепи сорвется — беды не оберешься!
А тут — приоткрытая сантиметров на двадцать калитка! Ну да, я давно тут не был — с того самого дня, как в Минск усвистал. Но всё закрывал тщательно — это хорошо помню. И потому — приготовиться следовало к худшему. Рюкзак с вещами я аккуратно поставил в палисаднике под кустом жасмина, потом — перелез сам. Если в доме вор — пускай на клямке и щеколде остаются его отпечатки.
Черт побери! В окнах второго, мансардного этажа я и вправду увидел бегающий лучик электрического света! Какой-то гад шарился по моей штаб-квартире! Алкоголь в моей крови смешался с норадреналином в яростный коктейль, мне хотелось ухватить из поленницы крепкое дубье и живо вломиться в дом — крушить мерзавцев! Но действовать опрометчиво не стоило...
Тихо-тихо я подобрался к входной двери и присмотрелся: замок был открыт! Скорее всего — работали отмычками или предварительно сняли слепок — я не специалист в таких вопросах. Злорадно хихикая в душе, я тихонечко сунул ключ в скважину и провернул его, закрывая, а потом замер, прислушиваясь. Звуки обыска продолжали доноситься из мансарды, так что я выдохнул и направился в обход дома.
В новой пристройке, там, где размещались ванная и туалет, имелось окно. Даже не окно — форточка, куда, впрочем, пролезть было вполне возможно. Эдакий запасной вход и выход — если знать, за что дёрнуть, открывалось оно довольно просто. Куртку я снял и положил тут же, на поленницу, чтобы не мешала, в два движения открыл себе путь в дом и ловко, аки пьяный удав, проскользнул в ванную, пребольно ударившись макушкой, коленкой и засадив себе пару заноз в руки.
Вот ведь мастера-плотники-столяры или как их там! И в дом собственный не влезешь, чтобы не покалечиться! Надо было мерки с хозяина снимать, а потом уже окно делать! Бурча мысленно таким образом, я поднялся с пола и огляделся в поисках какого-либо оружия. Ёршик для туалета? Бутылка "Белизны"? Опасная бритва? Черт с ним, снял телескопическую распорку для шторки, что висела над ванной, и двинулся вперед, стараясь ступать как можно тише.
Я чувствовал себя как в дерьмовых фильмах ужасов, разве что противостоял мне, скорее всего, не какой-нибудь монстр и не маньяк-убийца типа Фредди или Джейсона. Наверняка — или уголовник, прознавший о том, что удачливый кладоискатель давненько не появляется дома, или не в меру ретивый сотрудник неизвестных органов... Ни того, ни другого я жалеть не собирался. Разбойников и воров не люблю с детства — а вот нехрен брать, что другие зарабатывали кротом и потом! А что касается сотрудника — так будь он при исполнении, у него наверняка не возникло бы необходимости переться сюда среди ночи.
Так что я уже почти подкрался к самой винтовой лестнице, ведущей в штаб, когда ее ступеньки заскрипели.
Тяжело нагруженный добычей, сжимающий в руках пачки бумаг вор спускался вниз. Он был один, совершенно точно! Я замер за углом, размахнувшись держалкой от душа, и в тот самый момент, когда мерзавец ступил на пол первого этажа и сделал шаг в сторону прихожей, я изо всех сил врезал металлической хреновиной ему по спине, одновременно завопив что-то злобное и невразумительное.
— А-а-а-а-а!!! — вор издал крик настоящего животного ужаса и боли и ломанулся в сторону двери, и попытался открыть ее — но тщетно!
Он принялся ломиться плечом, косяк трясся, дверь содрогалась — но держалась!
— Ага-а-а! — победоносно провозгласил я. — Мой дом — моя крепость!
Я хотел снова приложить его держалкой, но оказалось, что хрупкая трубка переломилась в двух местах, так что я отбросил ее за бесполезностью и тут же ухватил со стола первое, что попалось под руку. Увидев мой замах, незадачливый вор, отчаявшись выбить дверь и разбрасывая во все стороны свою добычу- бумаги, клетчатые сумки и черт знает что еще — рванул к окну, мечтая выскочить в него.
Мой метательный снаряд настиг его в тот самый момент, когда он ногой выбивал стекло. Оглушительный звон и грохот стал аккомпанементом к глухому стуку, с каким несчастная сова-светильник из мыльного камня клюнула в ухо грабителя.