И вдруг спросила:

– А вообще, где мы, Пупсик? Что это за комната? Она мне незнакома. Чья это кровать? Как я здесь оказалась? Почему я здесь?

– Ты у моих друзей, – сказал я. – Они освободили тебя. И привезли сюда. Здесь ты в безопасности.

– Освободили? Из дворца? Какая прелесть!

– Тебе нужно отдохнуть, Мая.

– Отдохнуть? Сейчас? Когда мама умирает? Что ты такое говоришь, Пупсик?! Что за друзья у тебя? Кто они? Я помню Чайку. Потом… А что потом? Не могу вспомнить. Я лишилась сознания?

– Уснула.

– Какая прелесть, – сказала Мая. – Странно. Так просто: взяла и уснула? Как тогда, в общежитии?

– Да.

– Очень странно.

Мая соскочила с кровати.

– Я… мне нужно идти, Пупсик, – сказала она. – Я должна быть рядом с мамой. Должна ей помочь. Она там… одна. Сегодня утром Иволга не пустила меня к ней. Сказала, что маму положили в Большой спальне. С того самого момента, как гаденыш ее уколол, она не приходила в сознание. Как она сейчас, Пупсик? Очнулась? Что ты о ней слышал? Нужно найти Сороку – пусть разберется во всем этом… Где моя шпага?

– Какая шпага? – сказал я. – Куда ты собралась? Весь город считает тебя главной заговорщицей. Думают, что это ты велела отравить великую герцогиню. Если уйдешь отсюда, тебя схватят и снова упрячут под замок раньше, чем зайдет солнце.

– О чем ты говоришь?! Кто схватит?

– А кто держал тебя взаперти во дворце?

– Маршал Иволга сказала, что мне нужно побыть под охраной, пока не выяснят, кто стоит за этим нападением на маму. Сорока и полиция во всем разберутся…

– Сорока арестована.

– Что?

– Дворцовая стража заперта в казарме. Дворец и Академию сейчас охраняют армейские части гвардии. Ты разве не видела, какие мундиры на стражницах около твоей комнаты?

– Я думала, у Сороки не хватает людей, и она запросила помощь у маршала. Какая прелесть. Но… такого не может быть! Это ведь… глупо! Разве кто-то мог поверить словам моего муженька?

– Весь город судачит о том, что ты пыталась захватить власть, – сказал я.

– Я?! – сказала Мая. – Какая прелесть. Да кто в это поверит?! Зачем она мне? Без мамы? Ерунда. Ведь мама знает… и бабушка тоже… Бабушка кому угодно подтвердит, что я не стремлюсь стать великой герцогиней – мне это совсем не нужно!

– Твоя бабушка тоже объявлена заговорщицей.

– Да что же это такое происходит?! Какой-то кошмар. Пупсик! Но ты-то мне веришь?

– Конечно. Я на твоей стороне. В любом случае.

– Что значит, в любом? То есть ты допускаешь… Да не могла я покушаться на маму! Не могла! Понимаешь?! Когда она умрет, для нашего герцогства наступят страшные времена. Мне суждено стать последней великой герцогиней Залесской, Пупсик. Последней! И чем дольше проживет моя мама, тем дольше великое герцогство Залесское будет оставаться независимым государством. А значит, для меня нет никакой выгоды от смерти мамы. Понимаешь?

– Не совсем, – сказал я.

– Я… открою тебе большую тайну, Пупсик, – сказала Мая. – О ней сейчас знают лишь четверо: я, мама, бабушка и Сорока. Надеюсь, ты не станешь о ней никому рассказывать. Ты слышал о Машине, Пупсик? Впрочем, ты же учишься в Академии, ты не мог о ней не слышать. А знаешь о том, что раз в три года Машина прекращает работу, и чтобы запустить ее снова, требуется провести ритуал с использованием крови потомков Волчицы Первой? Слышал об этом? Так вот, меня Машина не слушается, Пупсик. Все. Моя кровь для нее не подходит. Слишком мало во мне осталось крови Первой. Когда мама и бабушка умрут, Машина прекратит работу навсегда.

– Это точно?

– Да. Я дважды пыталась запустить Машину, Пупсик. Не получилось. И не получится. Даже бабушка смирилась с тем, что я уже почти не Волчица. Она пытается, конечно, что-то придумать, но лишь для того, чтобы успокоить меня. Знает: ничего путного у нее не выйдет. Вот такие дела. Как только я стану великой герцогиней, Пупсик, могуществу нашего герцогства придет конец. Мы не сможем производить руны. Пройдет несколько лет, и кто-нибудь из соседей обязательно подчинит нас себе. Это сейчас нас не трогают, потому что знают: Машину мы им не отдадим, успеем уничтожить – Первая об этом позаботилась. Да и запускать Машину раз в три года без помощи моей семьи невозможно. Но стоит только им узнать о том, что Машина прекратила работу навсегда… Именно поэтому мама ограничила продажу рун за рубеж – руны скапливаются у нас на складах, чтобы потом какое-то время я могла держать остановку Машины в тайне. И именно потому мама затеяла этот мой брак с принцем Уралии – надеется, что его мать и сестры в будущем пожалеют и пощадят если не герцогство, то хотя бы мою дочь.

Мая похлопала меня по плечу.

– Видишь, Пупсик, убивать маму ради власти мне совсем невыгодно, – сказала она. – При ее правлении я могу быть беззаботной наследницей. А каково мне придется, когда она умрет? Не думаю, что последние годы независимого герцогства будут такими уж радостными. Так что, я должна идти, Пупсик. И попытаться сделать хоть что-нибудь для того, чтобы моя мама выжила. В конце концов, плевать на герцогство, плевать на Машину. Не смотря ни на что, я очень сильно люблю свою маму. Пропусти меня, Пупсик. Я должна идти к ней.

Говорить Мае я ничего не стал. Потому что, едва успев закончить свой рассказ, та уснула. Я подхватил ее на руки, опустил на кровать.

«Предупредил бы сперва», – сказал я.

«Мы услышали все, что хотели, – сказал Ордош. – И даже больше. Пусть девочка отдохнет. Она устала. А у нас с тобой есть дело, Сигей. Придется нам все же спасать нашу тещу».

***

«Нам следует решить, Сигей, под какой личиной мы отправимся во дворец».

«Раз ты спрашиваешь об этом, значит, появляться там под видом Пупсика-Нарцисса ты не хочешь», – сказал я.

«Ты правильно понял. Во дворец нам, скорее всего, придется прорываться. А возможно, и кого-то убить. После побега Маи там все теперь настороже. Если мы сделаем это, не пряча лицо, – засветим умение принца пользоваться магией. Нужно ли нам это? Не уверен. Да, статус Нарцисса после этого достигнет значительных высот. Но появятся не только почитатели. Завистников будет не меньше. И шанс, подобно Шесте, наткнуться в будущем на отравленную иглу значительно возрастет. Хотим ли мы такого развития событий – вот в чем вопрос».

«Предлагаешь пойти туда под видом Чайки?»

«Не говори глупости, Сигей, – сказал Ордош. – Чайке там делать нечего. Я предлагаю доверить спасение великой герцогини Злому Колдуну. В прошлый раз его лицо произвело на дам нужное впечатление. И если ты не стремишься стать объектом почитания и ненависти, то предлагаю доверить очередной поход во дворец посланнику богини. Что скажешь, Сигей?»

«К известности не стремлюсь, – сказал я. – И не хочу нарваться на отравленную иглу. Ты прав, колдун. Принцу сегодня во дворце делать нечего. Если кандидатуру Чайки мы не рассматриваем, то голосую за посланника Сионоры».

«Хорошо. Познакомим обитателей дворца со Злым Колдуном. А заодно испытаем наших… Как ты их назвал? «Костлявый квартет»? Вот только этот квартет нам следует сперва приодеть».

***

Я выглянул в коридор. На почтительном расстоянии от двери своей комнаты увидел Гадюку. Та явно дожидалась моего появления.

– Что-то хочешь мне сообщить? – спросил я.

– Я собрала в доме почти всех своих бойцов, – сказала Гадюка. – Мои девочки наблюдают за окрестностями. Пока все спокойно. Но в городе скоро заговорят о том, что Волчица Седьмая сбежала из-под стражи. Я велела собирать все слухи, сплетни и докладывать мне. Посмотрим, как отреагируют на это известие горожане. Что ты собираешься делать дальше? К чему нам готовиться?

– Как быстро слухи о том, что Волчица Седьмая находится здесь, просочатся из дома?

– Да уж. Не знаю. Сказала бы, что такое не случится… но, сам понимаешь, гарантировать этого не могу. Кто-то из моих вполне может оказаться на крючке у полиции. А значит, не исключаю: полиции станет известно о том, что твоя жена здесь. Но не скоро. Тех, кто знает, что Волчица в доме, до утра я никуда не отпущу. А значит, до завтрашнего полудня гостей можно не ждать.